(Прочерновицкие заметки) КАК ЛЕВА РАЗГОВАРИВАЛ С ФИМОЙ ПО СКАЙПУ

 “А весь остальной город в распоряжении, Фима, так называемых «активистов». Теперь это гремучая смесь современных хунвэйбинов, шариковых и городских кальмаров. У кальмаров есть мозг пока они маленькие, а потом он за ненадобностью отмирает. Вот у нас тут пол города кальмаров! Город, Фима, теперь на очень глубоком подъеме…”

Лева сел за письменный стол в своем гостиничном номере, по привычке выпрямил спину, как учила незабвенная Любовь Филипповна еще в первом классе, закрыл левый  глаз, взял ручку и добросовестно прицелился к бумаге. Время писать письмо другу Фиме. Пора.

Где точно находился Фима в это время, Лева не знал. Но это не имело никакого значения.

Беспокоило другое – хотя 8 марта прошло, а новогоднего настроения не было совсем. С весной ему уже все было ясно. Надоела. Давайте лето. Если зима вот так шутит до апреля, может лето отомстит хотя бы до декабря.

В связи с этим, мысли у Левы были откровенно невеселыми. Не хотелось их вымещать на бумаге и перемещать на расстояния. Поэтому он с негодованием бросил ручку на стол и глянул в окно номера, в котором открывался вид на некогда популярную городскую мититейную, где в старые добрые времена обычно собирались, мягко говоря, геи. Нахлынули разноцветные мечты, липкие черновицкие грезы и воспоминания, ради которых, собственно, Лева систематически наезжал в родные Черновицы.

Еще вчера Леве казалось, что седину в бороду он дождался, а вот бес где-то задерживается. И вот те на! Он влюбился. Весна все же! При этом Лева с усмешкой вспомнил слова друга Фимы о том, что никогда не нужно боятся  преклонного возраста. Будешь так же чудить, говаривал Фима, будучи старше Левы на два года, только помедленней. Это действительно было так. Как и то, что для счастья в личной жизни, нужно, чтобы в ней участвовал еще хотя бы один человек. Хотя зачем ему, Леве личная жизнь, если он и с обычной не знает что делать.

Она работала временно, кажется уже десятый год, на кассе в супермаркете «Колос», который нахально раскинулся теперь в бывшей знаменитой на всю Театральную площадь офицерской столовке. Девушка не любила свою работу. Очень трудно любить работу, если тебя ненавидит зарплата.

Они познакомились в маршрутке №5, которой частенько пользовался Лева в Черновицах исключительно в целях экономии валютных запасов. Да еще затем, чтобы постоянно чувствовать город, его основные запахи и звуки, так сказать, изнутри, в себе. Там Лева проявил к Лене (так звали девушку) лёгкое домогание. (Девушкам на заметку: знакомство в маршрутке к – нищете)

Потом он поразил ее еще раз. В супермаркете «Колос» четыре дня никто не покупал сигареты и Леночка практически разучилась вставать. Тогда Лева на ее вопрос: «Вам пакет?», небрежно ответил: «Конечно. Я могу себе это позволить!». Этим Лева как бы намекнул, что готов к очень серьёзным непродолжительным отношениям. Леночка оторопев поднялась и тут же потянулась к нему.

В тот день он приобрел грамм двести колбасы «Докторская». И действительно – к вечеру стал пациентом. Она забрала его к себе домой на нижнюю Южку и весь оставшийся день и томительный вечер не отходила от него. У них начались, как говорили в старину, отношения. Серьёзные отношения в Черновицах начинаются только тогда, когда девушка показывает тебе свою фотку, где она маленькая сидит на горшке. Она тогда сделала это.

Черновицкая женщина любит ухаживать и, особенно, кормить своего черновицкого мужчину: накроет на стол, сядет рядом и внимательно смотрит, как мужчина ест. Причём, чем хуже она готовит, тем внимательнее смотрит.

– Любите макароны по-флотски?, – как бы кулинарно прицеливаясь спросила Леночка.

– Нет, меня от них укачивает, – ответил грустнея Лева. При этом у него закружилась голова.

И они заказали пиццу. В конце Лева для убедительности выпил водки в расслабляющей джазовой манере. Водка всегда наилучшим образом помогала в Черновицах от всех известных и неизвестных болезней. Воспитанный человек ведь никогда не станет принимать лекарство, которое называется, скажем, имудон, ибупрофен или долобене.

Леночка весь вечер отчаянно щебетала и жаловалась на жизнь. Не женское это дело – молчать.

На это Лева хмуро заметил ей:

• Хватит жаловаться на жизнь. Вас жить никто не заставляет.

И ушел к себе в гостиницу. Такое бывало с ним и раньше. Это состояние было известно ему еще по легендарному городскому пивбару на углу Горького, «под совой» и  называлось кратко – насыщение копченой скумбрией.

Размышляя дорогой, он пришел к выводу – все таки жить надо так, чтобы твоим именем назвали какой-нибудь синдром.

…Лева очнулся и вновь ухватился за ручку. Потом вдруг вспомнил про то, что портье этой новой гостиницы в центре города таинственно намекала ему при поселении о наличии в номерах пресловутого вай-фая. Лева давно хотел испытать для общения с Фимой скайп, а тут такая возможность.

Неожиданно к нему пришла аналогия в виде яркого примера черновицкой изобретательности. Кое-где в Черновицах во входных воротах старых подъездов горожане устраивают сентиментальные отверстия. Это не просто дырка, и не огромный глазок, чтоб рассматривать посетителей. Так горожане экономят на кодовом замке: в это отверстие просовываешь руку, нащупываешь что положено и открываешь изнутри железный засов. Не очень удобно, но от стремительно ищущих хоть какой-нибудь туалет в ряде случаев предохраняет.

Так и этот самый скайп – это не общение в полноценном смысле, потому что, например, нельзя немедленно набить морду подлецу, но зато есть возможность хотя бы видеть собеседника.

Лева открыл свой макбукпро с разноцветными иконками внизу экрана и нашел там нужную, синеватую с большой буквой S. Щелкнул ее и немедленно, даже не взглянув на монитор, начал неторопливый разговор с другом.

 
– О, привет Фима! Разговаривать сидя теперь можно с тобой официально. А все таки это хорошо! Вспомни как было с этими письмами – напиши, найди конверт, вставь туда письмо, открой рот, намажь языком слой клея, заклей, прилепи марку, найди почтовый ящик и так далее. А тут – нажал кнопку – две и уже в эфире!

Несколько слов, как всегда, о нашем городе.

Проморгали мы, Фима, город, ох проморгали! Отдали неизвестно кому. Наша с тобой Кобылянская теперь львовская – с гуральнями, галицким шоколадом и такими же пляцками. Площадь Филармонии – бомжовая и бомжеватая, пустынная и ветренная как Сахара поздней осенью. Соборная как была советской, так ею и осталась, хоть и нет уже красного плаката про ум, честь и совесть.

А весь остальной город в распоряжении, Фима, так называемых «активистов». Теперь это гремучая смесь современных хунвэйбинов, шариковых и городских кальмаров. У кальмаров есть мозг пока они маленькие, а потом он за ненадобностью отмирает. Вот у нас тут пол города кальмаров! Город, Фима, теперь на очень глубоком подъеме.

Вообще лично у меня, Фима, слово «активист» вызывает смешанное чувство отвращения напополам с презрением. Тебе делать нечего? Займись чем-то реальным, хоть в подъезде прибери, посади дерево, подмети тротуар, поставь люк на место, а не долго фотографируй его и размещай в интернете.

А теперь каждый сам определяет свою общественную значимость. Вякнул какую – нибудь чушь на каком-то митинге – все, ты уже общественный деятель. Ты идиот от рождения, со справкой, – все, общественный деятель. Ты недовыгнанный чиновник – общественный деятель. Непризнаный никем деятель культуры – общественный деятель. И так далее.

Сейчас такое время: человечность принимают за слабость, а сволочизм и лёгкую степень дебилизма – за волевой и сильный характер.

Я бы, Фима, это звание «общественный деятель» присваивал самым достойным от имени специальной комиссии, но обязательно с участием врачей соответствующего профиля. Сейчас тут как происходит? Если ты активный и в правильном направлении, то тебе рано или поздно обязательно набьют морду. После этого ты или надолго заткнешься или будешь еще активней.

Но основная масса горожан страдает тремя разновидностями безразличия: цветовой – фиолетово, геометрический – параллельно, музыкальный – по барабану. Поэтому любая активность сильно бросается в глаза.

Скорее всего поэтому, Фима, ощущаю себяв этот раз  каким-то разбитым. На счастье, наверное.

Леве никто не объяснил, что нужно дождаться появления изображения собеседника на мониторе и только потом с ним говорить по скайпу. Он вообще считал, что этот самый скайп существует только в его Черновицах. Вышло, что проговорил он впустую. Правда, бесплатно. А значит придется все же писать Фиме письмо.

Лева снова пришел в супермаркет «Колос». Леночки на кассе уже не было. Была другая девушка с той же прической и тем же скорбным выражением лица.

– Можно бутылочку будущего?  – попросил Лева.

– Вам какого? – удивилась девушка.

– Светлого, пожалуйста.

автор: Владимир Килинич