Остаться в Донецке

Про те, що нас хвилює найбільше, про події на Сході, зявляються гідні тексти. Їх пишуть люди різних поглядів, різного бачення. але вони не байдужі, ці люди. Текст єкатерини Сєргацкової, “Українська правда”:.

С самого утра по Донецку разносится вой сирены. Это мчатся “скорые”. Иногда слышно, как где-то идет перестрелка, иногда ухают снаряды.

Это и есть сейчас “голос Донбасса”, пронзительный и прозаичный. Других голосов почти не слышно: дончане уже привыкли говорить шепотом.

Неделю назад здесь возобновилась антитеррористическая операция. И если раньше стреляли только возле аэропорта, то теперь пули свистят сразу в нескольких окраинных районах. Кое-где из-за боевых действий из строя вышли электроподстанции и участки газопровода, и 15 тысяч человек оказались без света.

В центре пока все спокойно, но людей на улицах практически нет.

“Сегодня с утра вскочил оттого, что в моем дворе началась стрельба, – рассказывает журналист Дмитрий Шибалов. – Там мужики, как обычно, сели на лавочке выпивать, и тут вдруг нагрянули ребята из ДНР – видимо, у них произошла срочная “мобилизация”. Стали наезжать на мужиков, что пить нельзя, завязалась пальба, в итоге выстроили всех вдоль детской площадки, кого-то по домам развели, а кого-то забрали в “штрафбат”, окопы рыть”.

Подобных историй у дончан теперь масса. У кого-то ДНРовцы установили во дворе миномет, а для кого-то они просто стали соседями по подъезду. Никого уже не удивляет, что в кафе можно запросто встретить мужиков с автоматами, которые частенько приходят туда ужинать.

Жизнь горожан отныне плотно сплетена с жизнью боевиков.

“У меня такое неприятное чувство… Шел по улице, бабулька остановила и попросила дать денег на капли для маленького ребенка, – рассказывает местный предприниматель Дмитрий Колесников. – Я пошел в аптеку и сам купил ей это лекарство. А она зачем-то сказала: “Спасибо, а то у меня сын два месяца в ополчении и теперь лежит с ранением, денег совсем нет”. Лучше бы я этого не знал…”

Несмотря на то, что к городу приближаются силы АТО, далеко не все дончане спешат покинуть дома. То есть, каждый горожанин, конечно, об этом задумывался, но не каждый решился выехать. Для многих остаться в Донецке – вопрос принципа.

“Я считаю, что в Донецке появился патриотизм особого уровня, – считает молодой предприниматель и общественный активист Энрике Менендес. – Это промежуточная стадия между любовью к себе и любовью к стране – любовь к своему региону.

Да, его здесь в какой-то степени искусственно культивировали, потому что мы привыкли гордиться, что мы из Донбасса. Правда, в мирное время я занимался развитием бизнеса и думал, что создаю для своего региона рабочие места и плачу налоги. А теперь передо мной, к сожалению, встали другие задачи, но я чувствую себя в этом абсолютном органично”.

Энрике – один из участников донецкой инициативной группы, которая наладила поставку гуманитарной помощи для беженцев в Святогорск, участвует в процессе переговоров о выдаче пленных и вывозе стариков и детей из зоны боевых действий.

Он называет себя “локальным патриотом” и несколько обижается за то, что большая часть украинцев считает жителей Донбасса “быдломассой”.

“Восприятие донецких Украиной всегда было довольно оскорбительным, – считает Энрике. – Теперь же люди, уехавшие из Донецка в Киев, пытаются говорить за всех, кто остался. При этом мы четко понимаем, что миграция из Донецка в Киев не прекращалась никогда. С тех пор, как в 2002 году донецкий клан начал оказывать серьезное влияние на украинскую политику, Киев в Донецке стал восприниматься как повышение.

Вообще, восприятие нас как “быдломассы” идет в разрез с тем, что на самом деле происходит. К примеру, в прошлом году конкурс программистов Microsoft Imagine Cup (в главной категории Software Design – прим.авт.) выиграла команда донецкой компьютерной академии “Шаг” при участии Валеры Ясакова, который вырос со мной в одном дворе в Артемовске и переехал в Донецк через три года после меня”.

На вопрос, каково это – остаться в Донецке в столь сложный период, Энрике отвечает коротко: “Я должен отстаивать интересы тех людей, которые здесь живут”.

Нынешний соратник Энрике, депутат Донецкого областного совета и председатель правления благотворительного фонда “Сопричастность” Марина Черенкова считает, что здесь должен остаться “тот, кто сильнее”.

“Мы должны помочь тем, кому совсем плохо, – говорит она. – Я знаю огромное количество врачей со своего студенческого времени, которые работают, ни слова не говоря, в больнице Калинина в травматологии. Выезжают на “скорых”, даже если это не их смена. Они не уезжают, потому что знают, что сейчас нужны как никогда.

Я вижу, что у тех, кто остался, есть наш шанс показать Киеву и всей стране другой Донбасс, с другим лицом и мотивацией. Нам важно продержаться, не сдаться и самое главное – не оскотиниться, чтобы дать возможность новому поколению представлять новый, замечательный Донбасс.

Возможно, я скажу крамольную вещь, но те, кто уехал, могут не возвращаться, если им комфортно в Киеве, если они найдут себе там применение. Свято место пусто не бывает.

Донецк возродится, и мы найдем и ресурсы, и правильную структуру управления и человеческих отношений, и новых людей, которые смогут отстроить ее по-другому.

Новый Донбасс будет минималистическим: мало жадности и высокомерия, много работы и прагматизма, много правильного стеба и веселья и мало пафосных высказываний и дорогих машин. Все наладится, но для этого сильные должны оставаться”.

У каждого дончанина свои мотивы, по которым они решили не покидать родной город. Для руководителей это еще и ответственность за свой коллектив.

“На то, чтобы поставить работу моего предприятия, ушло четыре года жизни, – говорит Дмитрий Колесников. – Мы в чистом поле построили махину, и жалко смотреть на то, как это все гибнет. К тому же, все это время половина сотрудников выходила на работу, и если бы вдруг я перестал там появляться, у них бы пропала всякая мотивация. А работали мы до последнего, пока в том районе не началась АТО”.

“Я просто чувствую, что должен остаться здесь, – делится журналист Евгений Шибалов, еще один участник донецкой инициативной группы. – Тяжелее всего то, что ты помнишь этот город другим. Ты смотришь на пустую улицу и понимаешь, что сейчас здесь должно быть не так. Здесь должны гулять люди, должен звучать смех, на этих лавочках должны сидеть не мужчины с автоматами, а парни и девушки, красивые, без автоматов.

Самое тягостное – понимать, что нет того города, который ты любишь. И удерживает здесь только надежда, что этот город вернется”.

Пока что в Донецке вой сирен “скорых” и звуки стрельбы заглушает шепот людей, оставшихся в городе.

Но они верят, что когда-нибудь их голоса зазвучат в полную силу, а на Донбассе наступит мир и начнется новая жизнь.