Так демократія чи націоналістична мобілізація?

В контексті того, що відбувається,  без претензій не остаточну реальність, але цікава думка експерта. Джерело Сайт “LOOO.CH“. Питання, яке ставить експерт, безперечно акутальне,   але відповідь,  швидше за все — ані те, ані інше. Для демократії необхідна  “демократична людина», для націоналізму – більш-менш моноетнічне суспільство. Тим не менш те,  що відбувається, мало схоже на демократію. На жаль, це – інший аромат. Може з часом щось зміниться:) Може… На нашу думку, не боротьба за демократію викликала певний  острах “несвідомих громадян”. Просто з боку, мабуть,  все сприймається трохи по-іншому . Отже, текст експерта:

В своём тексте для LeftEast британский эксперт по пост-советскому пространству Стивен Шенфилд объясняет, почему Майдан был националистической мобилизацией под видом демократического движения:

“Расхожим мнением на Западе является то, что Майдан был анти-авторитарным движением, основанным на демократических “европейских” ценностях. И хотя я не отрицаю наличия подобных мотивов внутри Майдана, осмелюсь возразить, что он был преимущественномобилизацией определённой формы украинского национализма.

(…) Несмотря на ту существенную роль, которую сыграли радикальные националисты в смене режима, их социальная база остаётся весьма скромной и замкнутой на Галичине, так что со временем они могут снова оказаться на обочине украинской политической жизни. Тем не менее, анализ природы Майдана требует принимать во внимание не только размер этих сил, но и их отношения с мейнстримом движения.

Шокирует не столько само присутствие ультра-правых, сколько то, что большинство приняло их как легитимную часть Майдана. (…) Если мы полагаем, что Майдан является по своей сути демократическим движением, то это обстоятельство должно нас озадачивать. Однако, если мы посмотрим на Майдан, в первую очередь, как на националистическую мобилизацию, всё становится на свои места.

И ультра-правые, и Оранжевый мейнстрим, – в частности, ВО “Батьківщина” (Родина), – являются националистами, которые выступают за единую, культурно однородную, украино-язычную нацию (в противовес концепции Украины как общества разных культур и языков).

(…) Казалось бы, от демократического движения следует ожидать обстоятельных дискуссий по широкому кругу политических вопросов, со множеством разных мнений, которые свободно выражаются, и выслушиваются с интересом и уважением. Однако мои впечатления от моральной и интеллектуальной атмосферы Майдана сильно отличаются от таких ожиданий. Доминирующими ценностями “сил абсолютного добра”, которые мобилизировались против “сил абсолютного зла”, являются единство и лояльность общему делу. Различия замалчиваются ради единства. Когда же эти важные различия всё-таки выражаются, то всё очень быстро скатывается к насилию.

Майдановцы называют своих оппонентов уничижительными понятиями “совки” и “ватники”, подразумевая людей, которые по-прежнему руководствуются советскими паттернами мышления. Как по мне, так этот лейбл можно применить в равной степени и к самим майдановцам. (…) Фразеологический оборот “Европейский выбор Украины”, например, является отсылкой к “социалистическому выбору советского народа”… В обоих случаях слово “выбор” используется для отрицания выбора. Предполагается, что выбор уже сделан, и не может быть пересмотрен.

(…) Присутствие ультра-правых на Майдане и в правящей коалиции создаёт серьёзную PR-проблему для нового режима и его западных покровителей. Поскольку от этих сил нельзя ни отказаться, ни скрыть их с глаз долой, желательно, чтобы они изменили свою идеологию и поведение таким образом, чтобы получить легитимацию в глазах мировой общественности. Украинские ультра-правые лидеры, собственно, уже предпринимают шаги в этом направлении.

Весьма плодотворной почвой для подобного рода манипуляций является “еврейский вопрос”. И Тягнибок, лидер “Свободы”, и Ярош, лидер “Правого сектора”, решили отказаться от анти-семитизма в своей идеологии и практике. (…) У этого принципиального решения имеется значительный PR-потенциал. Оно не только обещает нейтрализовать враждебность мирового еврейского сообщества [по отношению к националистам], но и лишить обвинения в фашизме убедительности в глазах народа, который привык идентифицировать фашизм с анти-семитизмом.

В действительности, такая идентификация исторически и теоретически неверная. Анти-семитизм занимает центральное место в Национал-Социализме (Нацизме), но не в фашизме. В своём раннем периоде, до союза с Гитлером, режим Муссолини не был анти-семитским: евреи могли вступать в ряды Итальянской фашистской партии…

Исторически, анти-семитизм был частью бандеровской идеологии, но главными врагами полагались поляки и русские; евреев же ненавидели в качестве их агентов. Радикальный украинский национализм, основанный на бандеровских традициях, и не являющийся анти-семитским, по меньшей мере, возможен.

В целом, фашизм культивирует идеи расового и этнического разделения, исключительности и превосходства/неполноценности, но конкретные группы, которые превозносятся или уничижаются, варьируются от случая к случаю.

Переклад Анатолія Ульянова